— Князь Владимир умолил Господа, чтобы Россия праздновала его
тысячелетие на Херсонесе. — А в Киеве? — спросила я. — В Киеве бесы. — А
в Лавре? — В Лавре мертвые — живые, а живые — мертвые. — Что же
делать? — Благословляю рыть канавку, как здесь вырыли сестры. Место
Богородица укажет...
«Господом определено здесь учинить Россию»
В рамках духовно-просветительской программы Севастопольского благочиния УПЦ МП скоро выйдет в свет книга нашего автора Ольги Григорьевны Ковалик "Севастопольские пророчества". Отрывки из этой книги Ольга Григорьевна любезно предоставила для публикации в газете «Завтра».
Инкерманское пророчество
Древнейшее пространство легендарного Севастополя, намоленное сонмом раннехристианских подвижников, влечет памятью о великих деяниях мучеников за веру православную. Даже 70 лет тотального атеизма не истребили генетическую память о безусловной, давно и прочно вошедшей в состав русской жизни веры предков.
Неслучайно отсюда, с места купели великого князя Владимира, из которой, по слову святителя Иннокентия (Борисова), архиепископа Херсонского и Таврического, "излился благодатный и истинно благотворный свет на всю Русскую землю", началось воссоединение всего Крыма со своим Отечеством — Россией. И предпосылками тому служило несколько пророческих явлений.
Начну с "Повести известной и удивлению достойной о мощах неведомого святого, как обретены они были и в каких странах, и в каком граде, и в которое время", поведанной "многогрешным попом" Иаковом Лызловым. В 1634-1635 годах он вместе с посланником от Московского государя Борисом Дворениновым прибыл в ордынскую столицу Бахчисарай.
2 марта отец Иаков, взяв с собой толмача посольского приказа Юрия Бурнашова и дьячка Силу Кириллова, пошел в татарский городок Инкерман, где в древнейшие времена процветало христианство и где еще в XVII веке нетленные останки святых изливали свою благодать на верующих. Там, в середине горы, путешественники обнаружили древнюю христианскую церковь, высеченную из горного камня. Ныне это Свято-Климентовский храм Инкерманского монастыря, тогда посвященный великомученику Георгию Победоносцу.
"В церкви… позади ж левого клироса стоит гробница каменная, длина двенадцати пядей, высота в пояс, ширина — как двум лечь; а в гробнице земля, … во гробнице лежат мощи нагие и нетленные… В земле подле тех мощей другие мощи — кости нагие. Подле той гробницы другая гробница, в помосте церковном, а в нем много человеческих голов и костей нагих; позади правого клироса каменные перила в человека вышиною, между перил и церковной стеной гробница же в помосте церковном, — рака, как человекам трем или четырем лечь, а в ней семь глав человеческих и кости нагие ", — писал отец Иаков.
Ночью отец Иаков с товарищами вошли в храм, вынули мощи из гробницы, положили на доску и стерли теплою водою с них пыль; после чего мощи побагровели, как у живого человека. Потом облекли их в одежду, и, "взяв от мощей большой перст правой руки по первый сустав, который будто нарочно отпал, и вложив его в дароносицу, отпели панихиду по всем православным христианам и, положив мощи в гробницу и покрыв их покрывалом, отпели молебен Всем Святым ".
От греков и русских пленников путешественники узнали, что татары трижды пытались разными способами уничтожить мощи. Один татарин в ярости пришел в церковь и, выхватив их из гробницы, выбросил через красное окошко на землю в грязь. "И дал Бог отмщение рабу Своему: в то время как поганый агарянин, свершая свое всескверное дело, надругался над мощами, в доме его невидимою силою побило громом все: жену, детей, скот. Он же, безбожный агарянин, окаянный враг, не ведая случившегося, вошел в дом свой и, едва переступив порог, неведомою силою как бы убиен был и отправился во дно адово, ниспровергая злую свою окаянную душу в тартар, и пала болезнь его на главу его, и наверх его сошла неправда его, двор его пуст и по сие время, и нет в нем жильцов". С той поры татары не смели ходить в ту церковь, а мощи покоились в своей гробнице, никем не тревожимы.
Отец Иаков хотел узнать имя святого и взять его мощи на Русь. Однако одному из его спутников во сне явился блаженный с нимбом вокруг головы и глаголал великое запрещение: "Помышляете обо мне, о, друзья, взять мощи мои на Русь, а я хочу по-прежнему здесь учинить Русь, а имя мое и память моя бывает в Семенов день". И после этих слов исчез. Проснувшийся рассказал о видении посланнику и всем людям, и прославили они Бога и угодника Его, "имя которого Господь ведает ".
В этой повести отца Иакова, почти 400-летней давности, приводится замечательное пророчество одного из православных праведников о будущем Севастополя. "Видим, что о судьбе полуострова Таврического думано и суждено еще за несколько веков, думано не на земле токмо, а и на небе, не человеками, а самими небожителями. Что же придумано и рассуждено? Утвердить, как говорит в видении святой угодник Божий, утвердить в Крыму Россию. И она утвердилась там…" — говорил преосвященный Иннокентий.
Действительно, манифест от 8 апреля 1783 года возвестил "о принятии под Российскую Державу " полуострова Крым, Тамани и всей Кубанской стороны. Тогда же был основан город Севастополь — один из самых славных в русской истории.
Вчитаемся внимательно в слова инкерманского святого. Он определенно сказал, что Господом определено "по-прежнему здесь учинить Русь ". Так как в XVII веке Инкерман не принадлежал России, а Севастополя не было и в помине, можно заключить, что это пророчество относилось не к Екатерининской эпохе, а к нашим дням, когда 18 марта 2014 года Республика Крым и Севастополь вновь вошли в состав Российской Федерации.
На то, что пророчеству, засвидетельствованному отцом Иаковом, еще предстояло случиться, я обратила внимание в 2007 году в статьях о Свято-Климентовском монастыре, опубликованных в "Журнале Московской патриархии " и на сайте "Православие. Ru ". И бесподобное чудо — город-герой по-прежнему российский — сбылось по молитвенному ходатайству того светильника Божия, чье имя и память бывает в "Семенов день ".
Скорее всего, речь идет о 16 февраля, когда Церковь прославляет праведного Симеона Богоприимца. Не следует забывать, что через три дня, 19 февраля, на площади Нахимова прошло первое народное вече, к 23 февраля переросшее в мощный митинг, решивший судьбу не только Севастополя и Крыма, но и всей России. Вот почему севастопольцам следует сугубо молиться блаженному Симеону Инкерманскому — по воле Господа ставшему небесным стражем нашего города.
Пророчество владыки Вениамина (Федченкова)
В мае 2008 года я отправилась в старинный Псков немного погостить у известного писателя, члена Президентского совета по культуре Валентина Яковлевича Курбатова. Собственно, погостить — не то слово. Привела меня туда настоятельная потребность поклониться псковским святыням.
11 мая, в воскресный день третьей недели по Пасхе, когда прославляются жены-мироносицы, я поехала в Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь. Приняли меня очень тепло и даже, как мне показалось, излишне обласкали душевным вниманием. Наместник обители архимандрит Тихон (Секретарев) "прикрепил " ко мне своего помощника, который дал мне возможность помолиться там, куда паломникам (особенно женщинам) вход заказан.
В Дальних, Богом зданных пещерах, где, в полном смысле слова, попираешь прах ногами, я смогла, просунув руку в узкую щель в стенке, отделяющую пещерную "улицу " от склепа, приложиться к мощам митрополита Вениамина (Федченкова). В 1919-1920 годах он был епископом Севастопольским и настоятелем Херсонесского Свято-Владимирского монастыря, а с 1958 по 1961 годы, уйдя на покой, подвизался в Псково-Печерской обители. На некоторое время меня оставили одну. Не помню, как долго держала я руку над нетленными останками боговдохновенного владыки и как долго длилось молитвенное общение с ним. Все совершалось помимо моего осмысления.
Когда я засобиралась в обратный путь, мой "гид " попросил подождать его у Святого колодца, а сам пошел за подаренными мне наместником книгами об истории монастыря и житии архимандрита Иоанна Крестьянкина. И тут произошло то, что мне до сих пор трудно осознать.
День был прекрасный. Природа ликовала Пасху. Северный холодный воздух, напоенный солнечным светом, звенел. Неожиданно я поймала себя на странном ощущении: всегда переполненная и шумная монастырская Успенская площадь в мгновение оказалась совершенно пустой. Пели птицы, шумел ветер, а люди куда-то пропали, словно оказались за скобками бытия. Вдруг изнутри той заповедной территории, где обитает братия, вышли три монаха-схимника. Двое из них свернули в сторону, а один направился прямо ко мне. Я буквально окаменела.
Преподобный старец приблизился. Я испросила его благословения. Он как-то по-особенному, истово дотронулся до моей головы перстами — во имя Отца, Сына и Святаго Духа. И неожиданно задал вопрос:
— Ты откуда приехала?
У меня было ощущение, что ответ он уже знает, тем не менее, пролепетала:
— Из Севастополя.
Тут старец открыл мне свой светлый лик и тоном, одновременно строгим, властным, радостным, сказал:
— Хватит Севастополю быть в гостях! Пора домой возвращаться!
И быстро удалился.
После этого шумные паломники опять возникли на площади — словно из другого пространства и времени. Пришел милый послушник, чтобы проводить меня до Святых врат. Архимандрит Тихон передал мне не только книги, но и ценнее ценного: фотографию владыки Вениамина и рукопись одной из его статей.
Когда я возвратилась в Севастополь и рассказала об этой чудесной встрече отцу Сергию Халюте, тот рассудил, что ко мне вышел сам Владыка Вениамин, слова которого, произнесенные в одиннадцатый майский день 2008 года под величальное пение женам-мироносицам, казались невероятными. Я же истово верила в пророчество великого подвижника Православия: да, вернется, обязательно вернется Севастополь домой, в Россию. И подспорьем моему убеждению служила проповедь высокопреосвященного Иннокентия, произнесенная при закладке Свято-Владимирского собора — усыпальницы адмиралов в июле 1854 года:
"Поелику же страна сия вставлена в состав России — в лице Святого Владимира — рукою самого провидения, то нет врага, могущего ее отторгнуть: яже Бог сочета, человек не разлучает (Мф 19, 6). В таком случае, если бы для отражения врагов не достало земных защитников, явятся небесные: восстанет из гроба, или паче сойдет с неба сам Витязь Равноапостольный; сойдет и приведет с собою противу врагов весь сонм священномучеников херсонских, кои купили сию землю у самого Владыки вселенныя, не златом и сребром, а слезами и кровию своею".
И вот, когда в конце февраля 2014 года севастопольцы поднялись на защиту всего русского в себе, за возрождение всего Русского мира, пророческий призыв митрополита Вениамина стал сбываться. И неслучайно везде в городе звучало рефреном: "Мы вернулись домой! "
Пророчество преподобного Серафима Саровского
15 марта 2014 года, в день празднования "Державной " иконы Божией Матери, судьба привела меня в Четвертый удел Пресвятой Богородицы — Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский монастырь.
Приехала я в обитель не по своей воле, а по велению батюшки Серафима Саровского. Здесь, как в Пскове, радовало солнце, бодрил весенний холод.
Сразу поспешила поклониться мощам преподобного чудотворца. А у раки — ни одного человека, только сестра читает акафист. Стояла около батюшки и молилась долго-долго, никем и ничем не отвлекаемая.
Потом отправилась крестным ходом вдоль Святой Канавки, 185 лет назад, вырытой согласно пророческой воле преподобного Серафима, дивеевскими сестрами. Совершив молитвенное путешествие по заветному и благословенному пути, решила идти на святой источник первоначальницы обители преподобной матушки Александры. Еще не покинув территорию монастыря, слева от ворот увидела небольшой домик с табличкой "Музей " и подумала: "Ну, какой здесь, в разоренном советской властью монастыре, может быть музей? " Отойти далеко мне не позволил властный духовный призыв, подчиняясь которому, я быстро вернулась обратно.
Зайдя в деревянное музейное здание, я ахнула. Поистине, Бог хранит все. В трех комнатах собраны уникальные мемориальные вещи: фотографии, портреты, связанные со святыми именами юродивой Прасковьи Ивановны Саровской, последней дивеевской блаженной Анны Ивановны Бобковой, преподобных Александры, Марфы и Елены, игумений Марии (Ушаковой) и Александры (Траковской), попечителей обители. Впрочем, монастырский музей не только просвещает посетителей, но и духовно их окормляет: в домике блаженной Пашеньки монахини читают неусыпаемую Псалтирь.
Удивительным было одно обстоятельство: когда я только переступила порог музея, там толпилось много паломников. Я даже хотела уйти, боясь излишней суеты. Но, вот чудо, стоило мне только войти в первый зал, как все его покинули, и экспозицию я осматривала только в сопровождении любезной монахини.
Оказавшись в третьей комнате, я сразу же почувствовала покровительство преподобного Серафима. Словно я встретилась с ним, угодником Божиим, в его келье, где находятся стул, табуретка, лесенка, сделанные натруженными руками саровского старца. Постепенно я стала погружаться в самозабвенное состояние. Сестра поняла, что меня надо оставить одну.
Не помню, долго ли, коротко ли молилась я батюшке, спрашивая, зачем он меня призвал в свою обитель.
Наступил момент, и прозвучал внутри меня голос старца:
— Князь Владимир умолил Господа, чтобы Россия праздновала его тысячелетие на Херсонесе.
— А в Киеве? — спросила я.
— В Киеве бесы.
— А в Лавре?
— В Лавре мертвые — живые, а живые — мертвые.
— Что же делать?
— Благословляю рыть канавку, как здесь вырыли сестры. Место Богородица укажет. Иначе не спасутся.
Я вышла из кельи преподобного Серафима. Сестра, внимательно посмотрев мне в глаза, спросила:
— Откуда вы приехали?
— Из Севастополя.
— Тогда всё понятно.
После этого я побывала на источнике матушки Александры, который, согласно дивеевскому преданию, истекает из могилы преподобной, похороненной у алтаря Казанской церкви. И здесь, в купальне, где обычно многолюдно и стоит очередь из жаждущих исцеления души и тела, я опять оказалась одна. Видимо, батюшка Серафим провел меня по какому-то особенному пути.
На следующий день, 16 марта, в Севастополе прошел референдум, вернувший город-герой домой. И по-прежнему здесь учинилась Русь. Чтобы Россия в 2015 году на Херсонесе торжествовала 1000-летие кончины святого князя Владимира. Все это задумано было не на земле только, а и на небе, не людьми, а сонмом святых, в земле Русской просиявших.
160 лет назад, во время первой обороны города, историк Николай Берг произнес и ныне актуальные слова: "Севастополь был истинной купелью нашего очищения. По истине скажу, что все мы, дети православной Руси, обязаны Севастополю единственными минутами, которые посылаются редко и которыми народы могут гордиться.."
http://zavtra.ru/content/view/sevastopolskie-prorochestva/