Обозреватель, Украина

Активисты с украинским флагом на площади Независимости в Киеве

Я родился в СССР в семье военных. Когда мне было 5 лет, семья переехала в тогда еще Днепропетровск. Я там вырос, там жил и именно Днепр считаю своим родным городом. Мои родители говорили по-русски. Я рос в русскоязычной среде. Русский — мой родной язык. На котором мне пели колыбельные, на котором читали сказки в детстве. Который я слышал, пока рос.

Моя жена — украинка. Но ее родной язык — русский. Потому что выросла в Днепре, в русскоязычной среде, образование получала на русском. Так сложилась наша жизнь.

Мои дети владеют несколькими иностранными языками. Прекрасно говорят по-украински. Но родной язык для них — русский. Потому что русский — родной язык их родителей.

Мой друг из Днепра, еврей по национальности, прошел Майдан, идентифицирует себя исключительно как украинца. Но говорит по-русски. Потому что русский для него — родной. Да, честно говоря, я вообще в Днепре за все годы жизни там украинского языка не слышал. Русский язык родной для этого города и его жителей.

Но когда в Украину пришла война, когда полезли «из-за поребрика» — я взял в руки оружие и пошел защищать свою страну. И так же поступили тысячи других жителей Днепра и других русскоязычных регионов. Те, для которых русский — родной. Потому что гимн, в котором поется: «Душу й тіло ми положим за нашу свободу», — это и наш гимн.

На русском языке общаются наши военные с теми добровольцами из Грузии и Чечни, которые приехали помогать нам бороться с нашим врагом. Так сложилось. Потому что русский — единственный язык, которым в равной степени владеют все они. И дело тут не в том, что все мы — часть какого-то призрачного «русского мира». Просто мы все слишком долго находились внутри государственного образования, где был «великий, могучий, правдивый, свободный» русский — и были все остальные языки. И именно владение этим «велмопрасом» открывало для тебя окна и двери возможностей.

Сейчас таким языком становится английский. В знании и развитии английского языка наши власть имущие не видят проблем. А между тем у нас подрастает целое поколение, которое на английском говорит лучше, чем на украинском или русском. И никакие законы и ограничения эту ситуацию уже не изменят. Просто маленьким украинцам еще в детстве поясняют: не будешь знать английский — хорошей работы тебе не видать. Об украинском так не говорят. О русском, кстати, тоже.

Почему так происходит? У нас же, вроде, нет никаких законов, дающих английскому преференции? Так в том-то и соль, что для развития языка не законы нужны, а условия! Английский развивается, потому что все новое, что приходит к нам, приходит именно на английском языке. Компьютеры, смартфоны, планшеты, дроны, программное обеспечение, цифровая техника — какой там язык по умолчанию? На каком языке ведется деловая переписка? На каком языке выдает метрики Facebook? Список вопросов может быть оооочень длинным. Английский нужен просто для того, чтобы иметь доступ к последним достижениям цивилизации. Это вопрос престижа. Вот и весь секрет.

Никакой закон престиж языку не добавит. Тут нельзя идти по самому простому пути, к которому привыкли наши законодатели: расписали закон, засунули туда кучу ограничений со штрафами и спустили людям. Вроде как, попробуем, что из этого получится? Чай, не помрут. Нет, господа, с языковым вопросом так не получится.

Мы должны действительно развивать украинский, по-настоящему сделать его частью национальной ДНК. А для этого нам придется много и упорно работать работать. И «шароварщина» и «горільчано-гопачна культура», которой привыкли у нас заменять работу, тут вредит. Давайте сделаем так, чтобы люди ХОТЕЛИ учить и знать украинский. Будем говорить о настоящих победах нашей страны на украинском. Покажем, какие перспективы (кроме сомнительного удовольствия быть госслужащим) открывает владение украинским языком. Будем создавать в Украине продукт, который будет стимулировать изучение украинского. В конце концов, займемся экономикой! Ведь почему сейчас востребованы специалисты по китайскому? Исключительно из-за развития китайской экономики.

Изменим подход к телевидению. Сделаем действительно качественный продукт на украинском, который люди будут хотеть смотреть. Начнем снимать на украинском фильмы, которые будут интересны не только фестивальным жюри и поклонникам арт-хауса. Займемся созиданием! Ведь группе «Океан Ельзи» на украинском подпевают на концертах не потому, что есть закон, а потому, что есть качественный продукт, который нравится людям. И подпевают, заметьте, не только в Украине.

Русский язык для нас, русскоязычных жителей Украины — это не язык оккупанта, как его окрестили какие-то кликуши. Это просто наш родной язык. И сегодня это язык, который открывает тебе больше возможностей, чем украинский — как бы горько это не звучало. Поэтому, если власть хочет изменить ситуацию — ей надо работать над созданием возможностей, а не над введением ограничений.

По моему убеждению, украинский безусловно должен быть единственным государственным языком. Потому что язык — это код нации. Безусловно, он должен также оставаться языком официальных документов, языком чиновников, языком органов власти. Но главное — он должен стать еще и языком украинских побед и достижений. Языком перспектив и развития. Языком, с которым ассоциируется успех.

Именно над этим нужно думать, а не кошмарить и разделять население очередными заявлениями «профессиональных патриотов». Такие заявления этих «профессиональных любителей Украины» только вбивают клин между украинцами — тем самым играя на руку Кремлю. И если подобное говорится искренне, а не по чьей-то указке — то это та самая простота, которая хуже воровства.

Повторюсь: закон должен создавать возможности, а не вводить ограничения. И именно эти возможности население должно почувствовать, а не пугаться штрафов и уголовной ответственности. Неужели так сложно понять, что никто не читает эти талмуды, которые выставляют на «публічне обговорення» — там простому человеку ничего не понятно. Люди слышат угрозу, ощущают это как запрет говорить на том языке, к которому привыкли с детства. И тысячи русскоязычных украинцев, которые встали на защиту Родины от вторжения диких орд с Московии, ощущают себя преданными. Преданными этой самой Родиной.

Война, которая сейчас идет на Донбассе — это не война за право какого-то языка развиваться. И даже не война за территории и сферы влияния. Это — война цивилизаций. Война имперских ценностей (типа ведущей роли метрополии, которая «несет свет» дремучим колониям) и ценностей европейских. Война безапелляционной веры в свою исключительность и превосходство с верой в равенство и уважение для каждого. Так зачем помогать врагу и искусственно разделять украинцев?

Константин Паршин

Фото: AFP 2016, Sergei Supinsky