The Washington Post, США


 Во вторник 15 августа президент Трамп провел пресс-конференцию после споров, возникших вокруг его реакции на жестокие столкновения между белыми расистами и их оппонентами в Шарлотсвилле, в результате которых погибли три человека. Тогда погибла одна женщина, которую на автомобиле сбил человек, который, как предполагается, является сторонником неонацистов, и двое полицейских, скончавшихся при падении вертолета. Целью пресс-конференции было рассказать о ранее состоявшихся встречах Трампа по инфраструктурным проектам в Трамп-тауэр, но после его кратких замечаний о том, что он планирует упростить правила федерального согласования, репортеры воспользовались шансом, чтобы подробно расспросить президента о его нежелании открыто выступить против Ку-Клукс-Клана и неонацистов.

Президент Трамп: Здравствуйте. Очень приятно вновь оказаться в Нью-Йорке вместе со всеми нашими друзьями, а кто-то из наших друзей ждет нас на улице.

Хочу поблагодарить всех наших выдающихся друзей, присутствующих сегодня с нами, в том числе членов нашего кабинета министров: министра финансов Стивена Мнучина (Stephen Mnuchin), директора административно-бюджетного управления Мика Малвейни (Mick Mulvaney) и, разумеется, нашего министра транспорта, которая прекрасно справляется со своей задачей, Элейн Чао (Elaine Chao).

Спасибо вам всем за невероятную и творческую работу над темой нашей сегодняшней встречи — инфраструктурными проектами. Только что мы отлично поговорили о проблемах инфраструктурных проектов. Моя администрация каждый день работает над тем, чтобы создать инфраструктуру, которую заслуживает наш народ и наша страна. Поэтому я только что подписал новый указ о проведении значительных реформ, касающихся нашего крайне неудачно организованного процесса согласования инфраструктурных проектов. Всего в паре кварталов отсюда находится Эмпайр-стейт-билдинг. На его строительство ушло 11 месяцев. Но сегодня строительство может занять целое десятилетие или даже больше. Сколько таких историй, когда требуется по 20-25 лет, чтобы получить согласие на начало строительства самого обычного шоссе.

Дорожные строители должны получить до 16 разных разрешений, в процессе задействованы девять разных федеральных агентств, которые регламентируются 29 разными уставами. Одно агентство может задержать проект на многие-многие годы, даже десятилетия.

Это не просто стоит нашей экономике миллиарды долларов, это лишает наших граждан надежной современной инфраструктуры, которой они заслуживают. Этот чрезмерно усложненный процесс согласования является огромной раной, которую мы сами наносим нашей стране. Это позор. Мы лишаем наш народ столь необходимых инвестиций в его сообщество, и я просто хочу продемонстрировать вам это, как это продемонстрировали мне, и я сказал, что наверное, стоит показать это СМИ, как настоящим, так и фейковым, кстати говоря.

Вот что значит получить сегодня согласование на что-то. Элейн, вы видите это? Вот что для этого нужно. Вот схема процесса согласования. То есть это может продолжаться до 20 лет, здесь мы видим только 10. Но вы можете потратить до 20 лет на процесс согласования. Это что касается дорог. Я видел недавно шоссе в одном штате — не буду его называть — на него ушло 17 лет. Я бы построил его за 4-5 миллионов долларов без процесса согласования. Оно стоит сотни миллионов долларов, но потребовалось 17 лет на его согласование и множество страниц исследования о воздействии на окружающую среду.

А вот до чего мы его сократим. Это меньше двух лет. Это будет происходить быстро, и этот указ я сегодня подпишу. На согласование строительства шоссе потребуется менее двух лет. Это будет быстро, это будет очень хорошо отлаженный процесс и, кстати, если он не будет отвечать экологическим стандартам, мы не согласуем его. Все просто, мы не согласуем его. Так что, быть может, кто-то предложит выбросить второй вариант. Кому-нибудь из СМИ это понравится? Если кому-то нравилась эта прекрасная длинная схема, можете ее забрать.

В моем указе также требуется эффективное сотрудничество разных агентств, при этом одно агентство должно управлять каждым крупным инфраструктурным проектом. В указе также прописана ответственность агентств, если они не смогут упростить свой процесс рассмотрения проекта, поэтому ответственность понесет каждое агентство. Мы хотим добиться быстрого строительства инфраструктуры при невысоких затратах, объективно говоря, и процесс согласования будет происходить очень-очень быстро. Мы больше не будем терпеть постоянных проволочек, которые мешают воплощению проектов. Мы не будем терпеть эту расшатанную систему, приносящую выгоду консультантам и лоббистам за счет трудящихся американцев.

Я был прекрасно знаком с этим процессом, вероятно, лучше чем кто бы то ни было. Мне приходилось получать разрешение на строительство этого здания и многих других зданий, которые я построил. Всех зданий, которые я построил в Манхеттене и во многих других местах — и я вам скажу, консультанты — богатые люди. Они стараются безмерно все усложнить. Они лоббируют в конгрессе, лоббируют в правительстве штата, в городском правительстве, чтобы вам пришлось нанять консультантов и вы потратили годы и выплатили им целое состояние. Поэтому мы оптимизируем процесс, и такого больше не будет.

Мы больше не позволим, чтобы инфраструктура нашей прекрасной страны рушилась и приходила в негодность, при этом защищая окружающую среду, мы построим новые блестящие дороги, мосты, железные дороги, водопровод, туннели и шоссе. Мы построим заново нашу страну благодаря американским рабочим, используя американское железо, американский алюминий, американскую сталь. Мы создадим миллионы новых рабочих мест и воплотим американскую мечту миллионов людей.

Наша инфраструктура снова станет лучшей в мире. У нас была самая лучшая инфраструктура в мире, а теперь нас можно сравнить со страной третьего мира. Мы буквально уподобились какой-нибудь стране третьего мира. Наша инфраструктура снова станет лучшей и мы воскресим гордость в наших городах, в нашем народе, во всех Соединенных Штатов, мы снова будем гордиться.

И я хочу поблагодарить всех, кто здесь собрался. Да благословит вас бог, боже, храни Америку. Если у вас есть какие-то вопросы, Мик, можешь подняться сюда. Мик Малвейни. Если у вас есть какие-то вопросы, можете их задать.

Репортер: Господин президент, почему гендиректоры выходят из Вашего производственного совета?

Трамп: Потому что они относятся к своей работе не столь серьезно, как подобает делать в нашей стране. Мы хотим, чтобы в нашей стране были рабочие места, было промышленное производство. Если вы посмотрите на некоторых из тех людей, о которых вы говорите, они находятся за пределами страны, они производят значительную часть своей продукции за границей, достаточно взглянуть, например, на Merck.

Я прошу прощения, прошу прощения. Взгляните, где производится их продукция. Она производится за пределами нашей страны. А мы хотим, чтобы наши товары производились в нашей стране. Теперь я хочу сказать вам, что некоторые из тех, кто выйдет из совета, они уходят, потому что им стыдно за то, они производят свои товары за рубежом, а я говорил им, в том числе тому человеку, о котором вы говорили, я говорил, что надо вернуть производство в нашу страну. Вы не должны производить продукцию в Ирландии, в других странах. Вы должны вернуть производство назад в нашу страну. Вот чего я хочу, я хочу, чтобы промышленное производство вернулось в Соединенные Штаты, чтобы свою выгоду получали американские рабочие.

Репортер: Господин президент, почему вы так затянули с осуждением неонацистов?

Трамп: Это не так, я ничего не затягивал. Я просто хотел убедиться — в отличие от большинства политиков — что мои слова правильны, я не хотел делать скоропалительных заявлений. Нельзя делать заявлений, пока вы не знаете фактов. На то, чтобы с ними ознакомиться, требуется время. Вы до сих пор не знаете всех фактов. Это очень важный процесс для меня и очень важное заявление. Я не хочу спешить и просто делать заявление ради того, чтобы выступить с политическим заявлением. Я хочу знать факты. Если вы вернетесь к моему… На самом деле, я даже принес его, да, я принес его.
 
Как я говорил в субботу, насколько я помню: «Мы решительно осуждаем вопиющее проявление ненависти, фанатизма и насилия. Этому нет места в Америке». И дальше продолжал с этого места. Вот оно. Я прошу прощения, прошу прощения. Не волнуйтесь.

Вот в чем дело. Когда я делаю заявление, я хочу все сделать правильно. Мне нужны факты. Произошли эти события. На самом деле, многого еще даже не произошло, когда мы разговаривали. Это событие просто произошло. Перед тем как сделать заявление, я хочу знать факты. Я не хочу делать скоропалительных заявлений, поэтому я его сделал в самый подходящий момент.

На самом деле, та молодая дама, как мне сказали, удивительная молодая женщина, ее мать написала мне, кажется в Твиттер, в социальную сеть, самые приятные слова, но при этом ее мать в Твиттере поблагодарила меня за мои слова, и, честно говоря, если бы СМИ не врали, если бы они писали все честно, то они бы написали, что я сказал очень хорошие слова.

Прошу прощения. Но, в отличие от вас и в отличие от СМИ, перед тем как сделать заявление, я хочу знать факты.

А они не хотят. Они не хотят.

Давайте вы зададите вопросы по инфраструктуре.

Репортер: Гендиректор сети Walmart сказал, что вы упустили решающий момент для того, чтобы сплотить страну. Это так?

Трамп: Нет, совсем не так. Вот послушайте. Я создал около миллиона рабочих мест с тех пор, как стал президентом. Страна процветает, на бирже устанавливаются рекорды, у нас высший уровень безработицы за всю историю нашей страны, мы делаем рекордный бизнес, у нас самый высокий уровень энтузиазма, поэтому глава Walmart, с которым я знаком, он прекрасный человек, cделал политическое заявление. Я хочу сказать, спросите у него, как его — а они поступают точно так же, и знаете почему? Потому что я хочу убедиться, когда я делаю заявление, что оно верное. Нельзя, невозможно было сделать верное заявление так рано. Мне нужно было разобраться с фактами в отличие от многих журналистов.

Я не знал, что там был Дэвид Дьюк (David Duke). Я хотел понять факты, а факты, как только они стали появляться, были вполне ясны. На самом деле все говорили: «Он сделал прекрасное заявление. Было бы хорошо, если бы он сделал его раньше». Я не мог сделать его раньше, потому что не знал всех фактов. Честно говоря, люди до сих пор не знают всех фактов. Это было очень важно…

Прошу прощения, прошу прощения. Для меня было очень важно получить факты и сказать все правильно. Потому что, если бы я сделал скоропалительное заявление — а первое заявление я сделал, зная лишь то, что мы видели. Второе заявление было сделано уже после этого, со знанием, со значительным знанием. До сих пор остаются факты, которых люди не знают. Я хочу делать заявления со знанием дела, я хотел ознакомиться с фактами. Все.

Репортер: Два вопроса: это был терроризм? И можете ли вы сказать нам, что вы думаете о своем главном стратеге Стивене Бэнноне (Stephen Bannon)?

Трамп: Ну, я думаю, водитель машины опозорил сам себя, свою семью и свою страну, и это — можно назвать это терроризмом, можно назвать это убийством, можете называть это, как хотите. Я бы просто сказал, что это первая версия, которая приходит на ум, вот как бы я это назвал, потому что стоит вопрос, это убийство? Это терроризм? И тогда вы попадаете в область юридической семантики.

Водитель машины — убийца, он совершил ужасное, ужасное, непростительное преступление.

Репортер: Можете ли вы сказать нам, что вы думаете о своем главном стратеге господине Бэнноне?

Трамп: Я ни разу не обсуждал этого с господином Бэнноном.

Репортер: Но не могли бы вы в общих чертах сказать, доверяете ли вы до сих пор Стиву?

Трамп: Ну, скажем так. Вот, послушайте, мне нравится господин Бэннон, он мой старый друг. Но господин Бэннон появился очень поздно, как вы знаете. Я опередил 17 сенаторов, губернаторов, выиграл все праймериз. А господин Бэннон появился гораздо позже, и он мне нравится. Он хороший человек. Он — не расист, это я вам точно говорю. Он хороший человек. Пресса очень несправедливо к нему относится в этом вопросе. Ну, мы еще увидим, что будет с господином Бэнноном. Но он хороший человек, и, я считаю, что пресса относится к нему, честно говоря, очень несправедливо.

Репортер: Маккейн обращался к вам с просьбой о том, чтобы вы защитили от нападок своего советника по национальной безопасности, господина МакМастера (H. R. McMaster).

Трамп: Я уже делал это и сделал в прошлый раз.

Репортер: И он снова обратился к вам.

Трамп: Сенатор Маккейн, вы имеете в виду того, кто голосовал против отмены Obamacare? Вы имеете в виду сенатора Маккейна, который голосовал против того, чтобы мы получили хорошее медицинское обслуживание?

Репортер: Сенатор Маккейн сказал, что за этими нападениями стоят альтернативные правые силы, и он связал их с той же группой, которая напала на Шарлотсвилль.

Трамп: Ну, я не знаю, не могу вам сказать. Я уверен, что сенатор Маккейн знает, о чем он говорит. Но когда вы говорите об альтернативных правых, объясните мне, что это такое. Дайте мне определение. Разъясните мне, я вас слушаю.
Репортер: Сенатор Маккейн определил ее как ту же самую группу…

Трамп: Окей, а что можно сказать по поводу альтернативных левых, которые стали на них нападать. Извините меня, а что можно сказать по поводу альтернативных левых, которые стали на них нападать, как вы говорите, на альтернативных правых? У них есть некое подобие чувства вины? 

(Неразборчиво)

Позвольте мне задать вам такой вопрос: что можно сказать по поводу того факта, что они пришли и стали нападать, что они пришли с битами, с настоящими бейсбольными битами? Есть ли у них проблемы? Я думаю, что есть. И поэтому, вы знаете, что касается меня, то это был ужасный, ужасный день. Подождите минуту — я еще не закончил, лживые новости. Это был ужасный день. 

(Неразборчиво) 

Вот что я вам скажу. Я очень внимательно за этим наблюдал, значительно более внимательно, чем вы за этим наблюдали, и там была группа с одной стороны, плохая группа, и была еще группа с другой стороны, которая также была очень буйной. И никто не хочет сказать, но я скажу это прямо сейчас. Там, с другой стороны была группа, которая стала нападать, но у них не было разрешения, и они были настроены очень, очень агрессивно. 

(Неразборчиво) 

Репортер: По вашему мнению, те люди, кого вы называете альтернативными левыми, это то же самое, что неонацисты?

Трамп: Эти люди, все эти люди, извините меня. Я осуждаю неонацистов. Я осуждаю много разных групп. Но не все эти люди были неонацистами, поверьте мне. Не все они были сторонниками белых супрематистов, что бы ни говорили. Эти люди пришли туда, потому что они хотели выразить протест против сноса памятника Роберту Ли. 

Репортер: Нужно ли было сносить этот памятник?

Трамп: Прошу прошения. Если посмотреть на некоторые из этих групп, то можно увидеть — и вы бы признали это, если бы были честными журналистами, хотя во многих случаях вы таковыми не являетесь, — что многие из этих людей пришли туда для того, чтобы выразить протест против сноса памятника Роберту Ли. Я заметил, что памятник Джексону «Стоунуоллу» тоже сносят. И у меня возникает вопрос: а завтра это будет Джордж Вашингтон? А через неделю наступит очередь Томаса Джефферсона? Вы знаете, вам, действительно, стоит спросить себя: А где этот процесс остановится?

Но эти люди пришли туда, чтобы выразить протест — извините меня, если вы посмотрите, то накануне вечером они были там и протестовали против сноса памятника Роберту Ли. Инфраструктурный вопрос. Продолжайте. 

Репортер: Нужно ли было оставить статую Роберта Ли?

Трамп: Я бы сказал, что это вопрос местного города, сообщества или федерального правительства, в зависимости от того, где расположен памятник. 

Репортер: Насколько вы обеспокоены вопросом о расовых отношениях в Америке? Считаете ли вы, что ситуация стала хуже или лучше после вашего прихода к власти?

Трамп: Я думаю, что ситуация улучшилась, либо осталась прежней. Послушайте, они уже давно раздражали друг друга. И вы можете спросить президента Обаму об этом, потому что он произносил речи на эту тему. Но я считаю, что упомянутый мною факт — скоро это будет сделано — миллионы рабочих мест — вы видите, что компании возвращаются назад в страну — я полагаю, что это будет иметь колоссальное позитивное воздействие на расовые отношения. Компании возвращаются в нашу страну. Две автомобильные компании только что объявили об этом. И я говорю, что у нас много компаний, которые возвращаются в страну. Я считаю, что это будет иметь огромное позитивное воздействие на расовые отношения. 

А вы знаете, почему так будет? Потому что это рабочие места. Чего хотят люди сегодня? Они хотят, чтобы была работа. Они хотят иметь отличные рабочие места с хорошей оплатой, а когда они получат ее, то вы увидите, какими будут расовые отношения. Но я вот что вам скажу — мы тратим много денег на центры городов. Мы приводим в порядок центры городов. Мы делаем намного больше, чем другие, в отношении центральной части городов. Для меня это приоритет, и это очень важно.

Репортер: Г-н президент, не ставите ли вы, по вашему выражению, альтернативных левых и белых супрематистов на один моральный уровень?

Трамп: Я никого не ставлю ни на какой моральный уровень. Я говорю вот что: была группа с одной стороны и была группа с другой стороны, и они набросились друг на друга с бейсбольными битами — это было неправильно и это было ужасно. И смотреть на это было ужасно. Но есть и другая стороны. Была группа людей на этой стороне. Вы можете называть их левыми — вы только что назвали их левыми, — и они яростно набросились на другую группу. Можно говорить, что угодно, но все было именно так. 

Репортер: Вы сказали, что там была ненависть и насилие с обеих сторон. Было ли…

Трамп: Да, я считаю, что обвинять нужно обе стороны. Если вы посмотрите на обе стороны — я считаю, что обе стороны виноваты. И у меня нет сомнений по этому поводу, и у вас тоже нет сомнений по этому поводу. И если вы сообщите об этом точно, что вы об этом скажете. 

Репортер: Это начали неонацисты. Они появились в Шарлоттсвилле для того, чтобы выразить протест…

Трамп: Извините меня, извините меня. Они не обратились… и там были очень плохие люди в этой группе, но там были и очень хорошие люди с обеих сторон. Там были люди в этой группе.

(Неразборчиво)

Извините меня, извините меня. Я видел ту же самую картину, что и вы. Там были люди в этой группе, которые хотели выразить протест против сноса — для них это очень, очень важный памятник, а еще произошло переименование парка, и теперь вместо Парка Роберта Ли он будет называться по-другому. 

Репортер: Джордж Вашингтон и Роберт Ли — это не одно и то же. 

Трамп: Джордж Вашингтон был рабовладельцем. Джордж Вашингтон был рабовладельцем? То есть теперь Джордж Вашингтон потеряет свой статус? Его памятники тоже будем сносить? Извините меня, мы что, будем сносить памятники Джорджу Вашингтону? А что насчет Томаса Джефферсона? Что вы думаете о Томасе Джефферсоне? Он вам нравится?

Репортер: Мне действительно нравится Томас Джефферсон.

Трамп: Хорошо. Но мы будем сносить поставленные ему памятники? Потому что он был крупным рабовладельцем. И теперь мы будет сносить его памятники? Теперь вы это знаете, это хорошо. Вы обвиняете историю. Вы обвиняете культуру. Вы и ваши люди — я не говорю о неонацистах и белых националистах, — потому что все они должны быть осуждены. Но там было много людей в этой группе, которые не были неонацистами или белыми националистами. Ведь так? А пресса относится к ним абсолютно несправедливо. То есть, и в другой группе, там были некоторые хорошие люди. Но там были и зачинщики беспорядков, и можно видеть их в черных одеждах, в белых шлемах и с бейсбольными битами. Там было много плохих людей в другой группе. 

Репортер: А кто эти хорошие люди? Сэр, я просто не понимаю, что вы сказали. Вы сказали, что пресса несправедливо относится к белым националистам? Я просто не понимаю, что вы говорите.

Трамп: Нет, нет. Были люди на этом митинге — я вчера вечером посмотрел, — если вы посмотрите, то там были люди, которые протестовали очень тихо по поводу сноса памятника Роберту Ли. Я уверен, что в этой группе находились некоторые плохие люди. На следующий день показалось, что среди них были грубые, очень плохие люди — неонацисты, белые националисты, или как вы их хотите называть. Но в этой группе было много людей, которые пришли туда, чтобы невинным образом выразить свой протест, и весьма законный протест — потому что я не уверен, что вы знаете о том, что у них было разрешение. А у другой группы не было разрешения. То есть, я хочу сказать вам лишь вот что: в этой истории есть две стороны. Я считал, что это было ужасным моментом в нашей истории — ужасный момент. Но в стране есть две стороны. У кого-нибудь есть окончательное…

Репортер: У меня вопрос по поводу инфраструктуры.

Трамп: По поводу инфраструктуры…

Репортер: Почему вы думаете, что вы сможете провести законопроект об инфраструктуре? Вы не смогли получить одобрения законопроекта о здравоохранении…

— Ну, вы знаете, я скажу вам. Мы были очень близки к этому по вопросу о здравоохранении. К сожалению, Джон Маккейн в последний момент решил проголосовать против. Вы должны спросить Джона Маккейна, почему он это сделал. Но мы были очень близки к успеху по вопросу о здравоохранении. В конечном итоге, мы получим этот закон о здравоохранении. И мы получим закон об инфраструктуре. На самом деле, инфраструктура — это такой вопрос, который, по моему мнению, получит двухпартийную поддержку. В действительности, я думаю, что демократы поддержат законопроект об инфраструктуре. 
Репортер: Г-н президент, вы уже говорили с членами семьи жертвы наезда автомобиля?

Трамп: Нет, но я свяжусь с ними. Я свяжусь с ними. 

Репортер: Когда вы будете с ними связываться?

Трамп: Я считаю, что сделанное заявление — заявление матери, на мой взгляд, было прекрасным заявлением. Я вот что вам скажу — я на самом деле высоко это оценил. Я думал, что это было потрясающе. И на самом деле (она) — в таком стрессовом состоянии, и боль от утраты… И поэтому я считал, что сделанное заявление, на мой взгляд, было важным делом. Я этого не забуду. Большое спасибо всем. Спасибо вам. Спасибо вам. 

Репортер: А вы поедете в Шарлоттсвилл? Вы поедете туда для того, чтобы проверить, что там произошло?

Трамп: У меня есть собственность в Шарлоттсвилле. Кто-нибудь знает о том, что у меня есть дом в Шарлоттсвилле? 

Репортер: Где он находится? 

Трамп: О боже, это будет…

Репортер: Так где он?

Трамп: В Шарлоттсвилле. Вы увидите. 

Репортер: Это винодельня или что-то в этом роде?

Трамп: Это винный завод. То есть я многое знаю о Шарлоттсвилле. Шарлоттсвилл — прекрасное место, и этот город сильно пострадал за последние несколько дней. 

(Неразборчиво)

В действительности мне принадлежит один из самых больших винных заводов в Соединенных Штатах. И находится он в Шарлоттсвилле. 

Репортер: Считаете ли вы, что ваши слова помогают в этот момент вылечить эту страну? Что, по вашему мнению, нужно сделать для того, чтобы преодолеть расовое противостояние в этой стране?

Трамп: Ну я думаю, что рабочие места могут оказать большое влияние. Если мы будет продолжать создавать рабочие места — больше миллиона, значительно больше миллиона. И вы видели на днях, что автомобильные компании приходят вместе с фирмой Foxconn. На мой взгляд, если мы продолжим создавать рабочие места на том уровне, на котором я создаю рабочие места, то это, на мой взгляд, произведет колоссальное воздействие — позитивное воздействие на расовые отношения. 

Репортер: Ваши сегодняшние высказывания… Как, на ваш взгляд, это воздействует сегодня на этот расовый своего рода конфликт?

Трамп: Люди получат работу, они будут зарабатывать много денег — значительно больше, чем они когда-либо считали возможным. Но это произойдет. 

Репортер: Ваши сегодняшние высказывания…

Трамп: И вот еще что. Это очень важно. Я верю в то, что заработная плата будет расти. В течение долгого времени она не росла. Я считаю, что заработная плата сегодня — потому что экономика работает так хорошо с точки зрения рабочих мест и безработицы, и я считаю, что заработная плата начнет увеличиваться. Я считаю, что это окажет колоссальное позитивное воздействие на расовые отношения.

Ajnj^ AFP 2017, Jim Watson