Die Welt, Германия

Не только миллионы простых людей считают Путина, Трампа (Trump) и Эрдогана (Erdogan) хорошими. И интеллектуалы верят в это. Откуда идет это восхищение В«лидерской демократиейВ»? Два фактора кажутся решающими.

Нобелевская премия по литературе обычно присуждается людям посредственного таланта, но есть исключения. К ним относится Чеслав Милош (Czesław Miłosz), польский поэт литовского происхождения, переживший Вторую мировую война в своей стране.

Чеслав Милош сражался в подполье и прятал евреев. После войны он некоторое время служил новому коммунистическому правительству в качестве культурного атташе в Париже до тех пор, пока в 1951 не стал перебежчиком.

После этого он написал книгу В«Соблазненное мышлениеВ» (которую сейчас можно найти лишь как антиквариат, английская версия В«The Captive MindВ», напротив, легко доступна). В этом эссе Милош пытается объяснить себе и своему читателю нечто очень странное: каким образом стало возможным, чтобы после Второй мировой войны такое большое количество интеллектуалов стали верующими сталинистами?

Это было довольно странно, в первую очередь, в Польше, потому что стать сталинистом означало быть связанным с Россией, а Россия была не только исторически врагом Польши.

Сталинизм давал духовную опору

Советские войска абсолютно безмятежно наблюдали, как немцы подавляли польское восстание и превращали Варшаву в каменные обломки, кроме того, в 1939 году Советский Союз окончательно поглотил ту часть страны, которую он оккупировал.

Милош рассказывает историю В«соблазненного мышленияВ» на четырех примерах: он рассказывает о четырех поэтах, которые когда-то были его друзьями или знакомыми. Один был националист и антисемит, другой — перед войной — католическим романтиком. Третий пережил Освенцим, четвертый был закоренелым алкоголиком и шутником.

Сталинизм дал всем четырем духовную опору, без которой они после 1945 года не смогли бы жить дальше. Бывший антисемит и националист, в конце концов, даже стал коммунистическим послом, чье либеральное великодушие удивляло его западных гостей. Только выживший в Освенциме окончил жизнь трагически: покончил с собой, отравившись газом плиты.

Все интеллектуалы, описанные Милошем, были по-своему травмированы историей. Сильным движущим мотивом их превращения была ненависть — ненависть к немцам, которая после всего того, что Германия сделала с их страной, была очень понятна.

Логика истории

Но была еще вторая, гораздо более сильная причина быть обращенным в сталинизм. Казалось, что на его стороне находится логика истории. Разве Запад не был упадочническим и слабым?

И разве не были новые общества, возникшие к востоку от Эльбы, со всем варварством, со всеми своими слабостями и дефицитом просто тем, что и без того должно было испытать все человечество?

И разве не было бы лучше заключить мир с победителями истории, вместо того чтобы противостоять им? Прежде всего, потому что после ужасов Второй мировой войны не было ничего четко выраженного, во имя чего можно было бы выступать против них.

Актуальность эссе В«Соблазненное мышлениеВ» сохранилась на удивление хорошо. И сегодня его чтение действует почти до испуга пророчески. Потому что западные демократии находятся в столь же опасном положении, в котором они не были с тридцатых годов.

Восхищение разрушением

Нет, здесь я не говорю о Дональде Трампе, Владимире Путине или Реджепе Тайипе Эрдогане. Я говорю об их сторонниках, о миллионах людей, которые восхищаются тем чудовищным, что есть в этих лидерских фигурах. Они восхищаются тем, что их идолы объявили войну фактам, что они презирают права человека, что они критикуют вражеские группы (мусульман, курдов, мексиканцев, В«нелегальных мигрантовВ»).
Такие фанаты с бешенством набрасываются на СМИ и одобрительно смеются, когда их идолы надувают щеки на публике. Мужчины радуются президенту, который хвастается тем, что хватает женщин за промежность или принимает закон, позволяющий супругу избивать свою жену. А женщины радуются тому, что наконец-то у власти опять появился настоящий мужчина, который, как и полагается, правит железной рукой.

И теперь — страшное: среди тех, кто восхищается этим новым, антилиберальным, авторитарным движением есть также и интеллектуалы. И многие из них аж до вчерашнего дня произносили и писали совершенно разумные вещи.

Левые идеалы издевательски высмеиваются

Некоторые были левыми недогматического сорта. Некоторые были либералами и выступали за свободную торговлю. Некоторые были консерваторами. И вдруг они прославляют политиков, которые смеются над левыми идеалами. Которые с большим удовольствием запретили бы свободную торговлю. Которые громко освистывают консервативные семейные ценности. Для которых религия является средством достижения цели — потому что в действительности Путин, Трамп и Эрдоган молятся не Богу, а власти.

Что же произошло? Как люди, которые еще вчера были друзьями человека, вдруг стали одобрять открытую грубость и наглую ложь?

Частично смена их политического курса связана со страхом перед радикальным исламом (в случае Эрдогана страх курдского терроризма), это оправданный страх. Но он не полностью объясняет феномен. В конце концов, нет никакой необходимости из страха перед террором переползать в авторитарность, государство Израиль показывает это уже десятилетиями.

Здесь должно быть еще что-то, что-то неявное. И это Чеслав Милош описал еще более 60 лет тому назад. Сталинизм действовал, прежде всего, так соблазнительно потому, что он якобы заполучил на свою сторону логику истории.

Если смотреть из сегодняшнего дня, это может производить смешное впечатление, потому что с дешевым благоразумием родившихся позднее мы знаем, что коммунистическая власть и великолепие 1989 года остались в прошлом (по крайней мере, в Восточной и Центральной Европе).

Но как выглядел мир в пятидесятых годах? Железный занавес только что опустился на Европу, в Китае победила армия Мао Цзэдуна, после деколонизации многие развивающиеся страны видели в коммунизме привлекательную альтернативу. И даже в Западной Европе, а именно в Италии и Франции, были сильные коммунистические движения.

Метафизическая идея для возражения

Те, кто тогда думал, что сталинизм станет общественной моделью будущего, были кто угодно, только не идиоты. Ренегат Уиттейкер Чемберс (Whittaker Chambers) верил, когда перебежал на сторону Запада, что присоединился к проигравшим в истории. То, что он, тем не менее, перебежал, связано с его христианской верой. Но что делают те, у кого нет такой веры?

Даже сегодня мы не знаем, как все обернется. Если даже такая старая и мощная республика, как Соединенные Штаты, не защищена от антилиберализма, то все возможно.

Может быть, В«лидерская демократияВ» является тем, к чему с неудержимой силой идет история. И разве Путина не любит его народ? Разве не может Трамп полагаться на поддержку 40% американцев?

Может ли отдельный интеллектуал противостоять такому мощному течению? Во имя чего? У кого нет сильной метафизической идеи о том, что права индивидуума священны, у того нет основы для того, чтобы противостоять новому авторитарному движению.
Ханнес Штайн (Hannes Stein)
Фото: AP Photo, Dmitry Lovetsky