Gli Occhi Della Guerra, Италия

Каждое утро на восточном фронте Украины всегда начинается одинаково. При первых лучах рассвета, даже когда на низком неуютном горизонте появляется прозрачное солнце, редкие артиллерийские выстрелы постепенно начинают звучать все чаще и чаще.
Выстрелы усиливаются, взрывы из гаубиц и гранатометов учащаются, превращаясь в самый настоящий град из снарядов. Гремящие взрывы, оставляющие ощущение сильного удара в грудь, создают шумовой фон, напоминающий звуки барабана смерти. Эта апокалиптическая сцена продолжается почти полчаса: обмен выстрелами достигает своего пика, в нем в полной мере- словно с энтузиазмом — без разбора палят обе стороны, реагируя на любой удар. Затем мало-помалу атака идет на спад, вновь превращаясь в обмен редкими выстрелами в окружающем сером пространстве.
Та же сцена из жестоких, молниеносных столкновений повторяется на закате, когда пронизывающая тьма обволакивает унылый пейзаж опустошенных полей. На данный момент это единственная война, идущая на территории Европы, но, по оценкам ООН, она уже стоила жизни десяти тысячам людей, а более 1700000 остались без крыши над головой и без работы.
Причины утренних и вечерних перестрелок, предсказуемых и повторяющихся почти каждый день, связаны с тем, что команда наблюдателей из Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ на Украине как исправно выполняющие свою работу В«чиновникиВ» соблюдают рабочее расписание: они приезжают утром и уезжают вечером. Их присутствие в зоне боевых действий в любом случае можно считать дипломатическим достижением, так как оно безусловно затормозило развитие конфликта. В связи с этим вспомним перемирие 2014 года, известное под названием В«Минск —1В», подписанное обеими сторонами конфликта. К сожалению, соглашение оказалось нарушено уже совсем скоро. В феврале 2015 года было подписано новое соглашение — В«Минск-2В». Оно действуеи до сих пор. Эти соглашения по прекращению огня до этого момента заключались с одной единственной и вполне достойной целью — ради деэскалации конфликта, а не полного окончания боевых действий. Каждый день, как было описано выше, разворачивается один и тот же спектакль: столкновения происходят в заданное время суток.
Украинские силы состоят из подразделений регулярной армии и разных добровольцев, большинство из которых — украинцы. Среди них есть и граждане других стран — Франции, Грузии, Белоруссии.
В начале конфликта украинское правительство было вынуждено почти полностью довериться добровольцам. Потом, после учений и появления на территории официальной армии, а также после стабилизации ситуации на фронте власти начали осуществлять более строгий контроль над добровольческим ополчением. После В«Минска-2В», предписывавшего разоружение В«нелегальныхВ» группировок на Украине, правительство выступает против присутствия вооруженных объединений, в которые добровольцы собираются, почти неизбежно выпадая из-под контроля властей.
В то время как военный аппарат должен препятствовать попыткам добровольцев достигнуть фронта боевых действий и даже арестовывать их в случае сопротивления, В«нерегулярныеВ» бойцы находят множество сторонников среди различных представителей украинской армии.
Мы отметили это доброжелательное отношение, когда водитель, доставлявший нас на фронт недалеко от города Авдеевки подвез по пути компанию добровольцев. Мы быстро проехали несколько блокпостов украинской армии, где нам задали всего пару формальных вопросов.
Проезжая по грязным, заброшенным улицам востока Украины, бойцы, ставшие нашими попутчиками в этом неудобном путешествии, объяснили нам, что часть офицеров регулярной армии симпатизируют добровольцам — например, широко известному В«Правому секторуВ» (организация признана экстремистской и запрещена в России — прим. ред), и видят в них не только простых союзников, сражающихся против общего врага, но и полезную силу, неподконтрольную украинскому правительству. Эти группировки не сотрудничают с представителями ОБСЕ и могут атаковать силы сепаратистов в то время и такими способами, которыми не дозволено пользоваться украинской армии.
В«Мы делаем то, что они сделать не могутВ», — открыто говорит нам один из добровольцев. Командир добровольцев по прозвищу Санта (который в то же время пишет книгу для детей) рассказал нам, что он часто контактирует с офицерами украинской разведки (74-й разведбригадой). Именно эти офицеры руководили его добровольческой группировкой при захвате некоторых территорий на военном фронте.
Несмотря на поразительное количество бомб, ракет, гранат, снарядов и так далее, которыми ежедневно обмениваются обе стороны, ни одна из них не заявляет о сокращении запасов оружия или о необходимости пополнения запасов. Дельфин, как прозвали другого командира добровольцев, усмехнулся, когда мы спросили, сложно ли организовывать поставки оружия. На всех базах добровольцев, которые мы посетили на военном фронте, мы увидели множество оружия и амуниции. Оружия было столько, что многое пришлось вынести под открытое небо, в большие контейнеры, прикрытые покрывалом.
Оперативные базы добровольцев, расположенные за фронтом, состоят из разрушенных в ходе бомбардировок и заброшенных домов, укрепленных при помощи мешков с песком и превращенных в самые настоящие бункеры. Люди укрываются в этих убежищах днем, возвращаются сюда с фронта. Группы сменяются на следующий день: одни команды отдыхают, а другие идут сражаться.
Из-за мешков с песком, которые закрывают свет, многие интервью мы брали в темноте, в комнате со спертым воздухом или в подвалах, где вообще нечем дышать. Жизнь в этих домах сосредоточена главным образом вокруг центральной комнаты, где как мужчины, так и женщины курят, просматривают социальные сети, готовят борщ на ржавых плитах. На одной из таких дач добровольцы нашли документы, говорящие о том, что владельцем брошенного дома был высокопоставленный чиновник-коммунист из России. Их очень развеселила мысль, что теперь этот дом занят как раз для того, чтобы сражаться против россиян.
Из комментариев, которые нам довелось услышать, мы поняли, что никто из солдат украинской армии и добровольцев не считает, будто они сражаются против сепаратистов в ходе гражданской войны. Они считают, что противостоят вторжению. Действительно, немногие использовали слово В«сепаратистыВ» в разговорах между собой и даже в интервью с нами, зато они всегда упоминали просто В«русскихВ». Само движение сепаратистов многие называли операцией, организованной сотрудниками российской разведки.
По правде говоря, российское правительство продолжает отрицать свою поддержку украинских сепаратистов, признав только, что некоторые российские В«добровольцыВ» и вышедшие в отставку военные решили принять участие в конфликте по собственному желанию. В последний день нашего визита, собравшись в подвале одного из захваченных домов (верхние этажи были разрушены артиллерийскими снарядами) вокруг дровяной печи, группа добровольцев, состоящая из восьми мужчин и одной женщины, делилась с нами своим мнением о России и о все более агрессивной риторике между сторонами конфликта. В«Россия постоянно нарушает Минские соглашения, но благодаря им у нас появилось больше времени на подготовку. Поэтому мы не начали новые нападения и не стали слишком агрессивно реагировать на выступления русскихВ».
Возможно, Украина сейчас готова продолжать конфликт, так как по сравнению с его началом позиции Киева усилились. Последнее заявление лидера этой группы добровольцев не позволяет надеяться на окончание конфликта. В«Русские увидят, что произойдет Донбассе. Они получили свое, когда мы занимали неудачную позицию, но Украина вскоре перейдет к нападению. Вот увидите. Мы еще освободим наши земли, которые они оккупировалиВ», — заявил он.
Элеонора Джулиани (Eleonora Giuliani) и Джастин Эймс (Justin Ames)
Фото: REUTERS, Oleksandr Klymenko