Folha, Бразилия


 С приходом к власти Си Цзиньпина четыре года назад Китай пережил свое третье со времен маоистской революции 1949 года перерождение.

Ярчайшим доказательством тому послужил на днях организованный китайским президентом форум в Пекине, куда съехались представители почти 70 стран и на котором был представлен новый разработанный китайцами проект Шелкового пути «Один пояс — один путь» (или OBOR).

OBOR делает ставку на масштабное развитие инфраструктуры, которое подразумевает строительство мостов, дорог, железнодорожных путей, туннелей, трубопроводов и прочие связанные с логистикой действия, цель которых — соединить Европу и Азию.

В целом речь идет о крупнейшем со времен плана Маршалла международном инфраструктурном проекте. Он не только закрепляет позиции Китая как экономической сверхдержавы, но и делает его главным двигателем и центром экономического возвышения Азии.

Первый раунд реформ в стране отнюдь не предвещал того, что Китай станет сверхдержавой в своем нынешнем виде. С Мао Цзедуном у власти Китай пытался избавиться от следов имперских династий и ввести коммунистический режим с его характерными чертами: коллективизацией собственности и сельского хрзяйства, национализацией средств производства и подавлением частного предпринимательства, экономической и идеологической ксенофобией, а также курсом автаркию в ее наиболее изолированной форме.

Итогом усилий государственных бюрократов, веры в непогрешимость Великого Кормчего Мао и формирования «нового человека» в горниле культурной революции стали миллионы погибших и диссидентов — а также истощение экономики.

Вторым волной преобразований, которые с 1978 года возглавлял Дэн Сяопин, Китай обязан расположению к себе Соединенных Штатов, предложивших Пекину в контексте холодной войны некоторые преимущества за его дистанцирование от Москвы.

Таким образом, с 1979 года Китай начал пользоваться статусом «наиболее облагодетельствованной нации» в торговле с США. Он стал позиционировать себя как страну, которая располагает уникальным доступом к крупнейшим мировым рынкам покупателей. Пекин разработал первую в истории систему партнерских отношений с иностранными компаниями в целях поощрения инвестиций китайских капиталов в инфраструктуру.

Китайцы искусственно занижали денежный курс и издержки производства, а также проводили агрессивную бизнес-дипломатию. Эта модель торговой нации способствовала «глубинной глобализации» последних 30 лет, которая поставила Китай на позиции второй по величине экономики в мире.

Третий этап реформ, проводимых уже в эпоху лидерства Си и реализации проекта OBOR, обусловлен причинами внешнего и внутреннего характера.

Основная внешняя причина — это растущее сопротивление внешних рынков (главным образом США и Европы) продолжающемуся росту китайских доходов от экспорта. Кроме того, в мире, где рабочие места, по всей видимости, оказываются важнее, чем прибыль, внимание, которое американцы и европейцы уделяют понятию местного производства, снижает восприимчивость этих рынков к продуктам, «сделанным в Китае».

Есть и внутренние причины. Принятая Пекином антициклическая политика привела к структуре, при которой китайцы получают более высокие зарплаты и потребляют больше, а сберегают и инвестируют меньше.

В конечном счете речь идет о реорганизации с целью достичь модели, при которой Китай будет развиваться медленнее, но, возможно, лучше. Факт заключается в том, что значительное накопление излишков правительством и китайскими компаниями позволяет стране расширять поток инвестиций в инфраструктуру в собственной сфере геоэкономического влияния, в области науки и технологий.

Лозунгами этого третьего витка китайских преобразований выступает идея эндогенных инноваций и инфраструктура Евразии. В этом контексте никого уже не удивляет огромный рост запатентованных в Китае изобретений.

Вопрос заключается лишь в том, можно ли столь желаемую серию инноваций наряду с OBOR продолжать реализовывать в обществе, где несмотря на безусловные успехи, обеспечившие стране статус экономической сверхдержавы, в вопросе демократии воздух остается весьма «разреженным».

Маркос Тройхо (Marcos Troyjo)
Фото: AP Photo, Czarek Sokolowski